Американец Кеннет Дэвис приехал в Украину, чтобы изучать проблемы, связанные с производством ртути. Организация Environmental Protection Agency, которую он представляет, занимается вопросами охраны окружающей среды и выступает за полное прекращение выплавки ртути из руды во всем мире. Не секрет, что ртуть является чрезвычайно ядовитым веществом, отравление парами которого приводит к многочисленным болезням, а в особенно острых случаях – к смерти. В последние годы экологам удалось добиться почти полного прекращения мирового производства первичной ртути (то есть выплавки металла из руды). Единственная в мире страна, продолжающая производить и экспортировать такую ртуть – Киргизстан, где с советских времен работает комбинат в Хайдаркане. Мировое сообщество пытается убедить киргизов отказаться от опасного производства, и трудоустроить рабочих на другие предприятия. Предполагалось, что производство будет остановлено в 2011 году, однако завод в Хайдаркане все еще работает. В Украине ртуть из руды не производится с 1995 года, однако ее продолжают добывать, перерабатывая вторсырье – разные виды электроламп, градусники, батарейки, старые кинескопы. Полученный металл идет на экспорт, в основном, в Китай. Центр переработки вторсырья расположен в Горловке. Там на руинах некогда мощного Никитовского ртутного комбината теперь работает небольшое ООО «Никитртуть» - предприятие получающее металл из отходов, поступающих со всей страны. Кеннет Дэвис заинтересовался состоянием дел на производстве и приехал в Горловку, чтобы побывать на «Никитртути», а заодно взглянуть и на закрытый советский комбинат. Чтобы попасть туда, он связался со мной и попросил выступить проводником по Горловке. Забегая вперед, скажу, что пообщаться с директором ООО «Никитртуть» Михаилом Ханиным нам так и не удалось. Когда мы попытались пройти в его офис, охранник сообщил, что начальства нет на месте. Зато удалось поговорить с главным геологом закрытой ртутной шахты 2-бис Дмитрием Пелюченко. В настоящий момент шахта находится на сухой консервации, так как затопление ее угрожает серьезными проблемами всему региону. Никитовский ртутный комбинат в прошлом был известен на весь мир. По объемам производства ртути Горловка занимала второе место в Европе (за все время было добыто 35 000 тонн металла). Залежи ртутной руды (киновари) здесь нашли еще в конце XIX века, во второй половине ХХ-го производство достигло своего пика, а в начале 90-х оказалось нерентабельным и было прекращено. На память о нем остались монструозные руины металлургического цеха ртутного комбината, пять заброшенных ртутных карьеров глубиной от 40 до 180 метров (Железнянка, Чегарники, Полукупол Новый, Западное Замыкание и Черная Курганка), породные отвалы и закрытая шахта. А кроме того – повышенное содержание ртути в земле и воде расположенных неподалеку источников. Транспорт на комбинат давно уже не ходит, поэтому добираться до места нам с Кеннетом приходится пешком. Мы идем к комбинату через частный сектор, и американец то и дело останавливается, чтобы запечатлеть на фото заброшенные дома, покосившиеся заборы и сараи. Прилегающий к «Никитртути» район представляет из себя трущобы. Их жители явно не видали хорошей жизни, ни в годы работы производства, ни после его ликвидации. Судя по внешнему виду здешних хибар и раскисшим дорогам никогда не знавшим асфальта, бедность и убожество царили тут всегда, и плохая экология отнюдь не главная проблема здешних обитателей. Кеннет Дэвис В отношении ртутного производства мнения горловчан разнятся до сих пор. Одни считают, что остановка завода обернулась экономическим кризисом и ругают власть, другие рассказывают жутковатые истории о последствиях влияния работавшего комбината на окружающую среду и радуются, что ртуть больше не плавят. В советские годы статистика профзаболеваний работников ртутной отрасли была закрыта, поэтому сегодня точных данных об их заболеваемости нет. Во времена работы промышленного гиганта по городу ходили слухи, что у его беременных работниц часто случаются выкидыши, а дети, рожденные на свет, имеют различные отклонения, однако, бывшее руководство Никитовского ртутного опровергает такую информацию, приводит в пример работников-долгожителей и настаивает на том, что журналисты и экологи сгущают краски. Современная статистика по Горловке удручает. Так совместные исследования американских ученых и специалистов кафедры «Полезных ископаемых и экологической геологии» ДонНТУ показали, что в районах, прилегающих к Никитовскому ртутному комбинату, содержание паров ртути составляет от 155-300 до 1427-1680 мг/л, что является причиной ртутной интоксикации жителей этого района, повышенной заболеваемости, агрессии населения и детской смертности. В почве окружающей территории, отстойнике и золе растений обнаружены концентрации ртути, превышающие фоновые в 10-15 раз. Содержание металла в подземных водах в районе Никитовского ртутного комбината в 20-30 раз превышает ПДК. Скелет мертвого комбината стоит на возвышенности и виден за многие километры вокруг. Металлургический цех закрылся почти сразу после краха социализма – выплавка ртути из руды оказалась слишком нерентабельным и энергоемким делом. Вблизи громадина производит жуткое впечатление и напоминает диковинного зверя, с ребер которого ободрали мясо. В таком виде заброшенный цех, медленно разрушаясь, стоит уже около 20 лет. На его ликвидацию необходимо несколько миллионов гривен, которых нет ни у города, ни у владельцев ООО «Никитртуть», расположенного на территории завода. Металлургический цех Никитовского ртутного комбината Вместе с Кеннетом мы входим на территорию мертвого производства и договариваемся с охраной об интервью с Михаилом Ханиным. Территория ртутного комбината не ограждена и охраняется не слишком тщательно. Большая ее часть представляет из себя руины и прекрасную съемочную площадку для фантастического фильма про постапокалиптический мир. Кеннет явно впечатлен увиденным и снимает руины на камеру мобильного. Никитовский ртутный комбинат ООО «Никитртуть» - некрупное предприятие. Оно занимает всего несколько приземистых цехов - масштабы производства не идут ни в какое сравнение с былой советской мощью. Добывают в основном «утерянную» ртуть – ту, что осталась в грунте и постройках старого комбината со времен его работы. Кроме того, металл получают из ртутьсодержащего сырья. Тут и там на территории предприятия стоят дробилки, в которых оно измельчается для удобной переработки. Так теперь производят ртуть в странах, отказавшихся от выплавки металла из руды. ООО «Никитртуть» Переработка вторсырья позволяет убить сразу двух зайцев – уменьшить загрязнение окружающей среды и получить прибыль. В прошлом году «Никитртуть» переработала 2 тысячи тонн ртутных отходов, завезенных в основном с киевского завода «Радикал». Из его демонтированных конструкций, по словам Михаила Ханина, удалось получить около 100 тонн ртути. Еще около 200 до сих пор находится в стенах цехов «Радикала» и в земле под ним. Все работы по демеркуриализации киевских отходов финансировал государственный бюджет. Кеннет очень хочет побеседовать с директором «Никитртути», однако того не оказывается на месте, и охрана просит нас удалиться. Известно, что Ханин не жалует местных экологов, поэтому, возможно, просто не хочет общаться с незваными посетителями. Активисты экологических организаций Горловки обвиняют «Никиртуть» в нарушении экологических норм, а самого Ханина – в отмывании бюджетных средств. Директор «Никитртути» в интервью местной прессе всякий раз не упускает случая упомянуть, что экологи некомпетентны. По его словам куда больше вреда природе наносят гальванические батарейки, лампы и градусники, которые население выбрасывает просто в мусорные баки. Ртутьсодержащие отходы, классифицируемые как высокоопасные, бесконтрольно попадают на свалки коммунально-бытовых отходов, а оттуда – в почву и воду. В пример жителям Донбасса бизнесмен приводит экологические организации Западной Украины, занимающиеся сбором ламп дневного света и передачей их на переработку его предприятию. Битое стекло утилизированных ламп Пообщавшись с охраной «Никитртути», мы отправляемся на шахту 2-бис, расположенную неподалеку от руин металлургического цеха. Шахта, глубина которой составляет около 450 метров, также входила в состав ртутного комбината и была законсервирована после остановки производства. Затопить шахту нельзя – это может привести к проседанию почвы под руслом канала Северский Донец – Донбасс и разрушению водовода, поэтому государство продолжает поддерживать ее в полурабочем состоянии, выделяя из бюджета средства на содержание. На шахте 2-бис до сих пор работает персонал, который занимается в основном откачкой воды из выработок. Территория шахты не охраняется, забор, существующий еще с советских времен во многих местах сломан. Мы проходим на предприятие и бродим между промышленных построек. Кеннет осматривает копры и развалины бывших цехов. По дороге он рассказывает про город Хайдаркан в Киргизстане, где до сих пор существует ртутное производство. Немногочисленные работники шахты 2-бис никак не реагируют на наше появление. Шахта 2-бис Административное здание шахты выглядит обветшалым и пустым. Обитаемых помещений в нем почти не осталось, несколько этажей опечатаны еще в 2009 году. Мы поднимаемся на третий, где расположилось руководство шахты. Стены в коридорах обшарпаны, последний ремонт в кабинетах, судя по всему, проводился еще во времена СССР. С нами соглашается побеседовать главный геолог шахты Дмитрий Пелюченко. Ветерану производства в этом году исполнится 73 года, однако, он по-прежнему на «боевом» посту. Мы просим его немного рассказать о производстве. Дмитрий Пелюченко В кабинете Пелюченко на полках лежат образцы минералов из шахты. Услышав о том, что американский гражданин приехал изучать экологические последствия работы комбината, геолог явно раздражается: - Все пишут о том, что у нас тут чуть ли не экологическая катастрофа, рассказывают страсти, перекручивают факты, а на самом деле – самое обычное производство. Далась вам эта ртуть! Я работаю на комбинате с 1963 года, и ничего. Живой. По мнению главного геолога шахты 2-бис, ртуть не так вредна, как принято считать. Без особого вреда для организма можно даже проглотить шарик «жидкого серебра». В этом случае ртуть сыграет роль слабительного – тяжелый металл прокладывает себе дорогу в кишечнике, подобно сантехническому тросу. Гораздо больше вреда городу, чем ртутные пары, по словам Пелюченко, принесла остановка производства. Бюджет лишился источника дохода, пришла в упадок социальная сфера, коммуналка. Кроме того, остановленный комбинат продолжает требовать значительных дотаций. Так, в 2011 году Донецкая область потратила на покупку нового резервного трансформатора для шахты 780 тысяч гривен, и еще около 150 тыс. грн пошли на масляные выключатели для его защиты. Почти два года из-за нехватки средств шахта 2-бис имела только один трансформатор, в случае поломки которого остановились бы подземные насосы, и горные выработки затопило бы шахтной водой. Впрочем, главный геолог не теряет оптимизма. Производство ртути в Горловке за всю его историю сворачивали уже четыре раза, и каждый раз в последствии возрождали. - Рудных запасов у нас еще хватит надолго. Восстановить производственный процесс всегда возможно. Цена на ртуть во всем мире сейчас растет, так как комбинаты остановлены из-за экологии. Уже есть технологии, позволяющие получать металл рентабельно. Думаю, однажды государство изыщет средства, и Горловка возобновит производство первичной ртути – рассказывает Пелюченко. Чего в его словах больше – правды или преданности делу своей жизни – сказать тяжело. Кеннет вежливо улыбается, но стоит на своем – ущерба от первичного производства гораздо больше, чем пользы. Впрочем, простое путешествие в гнилом старом автобусе из центра на окраину по разбитым горловским дорогам убеждает – закрытый ртутный комбинат не самая большая беда Горловки. Социальная сфера города находится в глубоком упадке, и выхода из кризиса пока не видать. Спустя всего пару дней после нашего путешествия в новостях появилось сообщение о восставших студентах одного из горловских вузов, возмущенных условиями обучения и неприкрытой коррупцией. Горловчанам некогда заботиться о здоровье будущих поколений. Основная задача – выстоять здесь и сейчас. Из Горловки Кеннет поездом уехал в Киев – писать отчет в свой вашингтонский офис. Экскурсия по руинам ртутного производства впечатлила его. С присущей всем американским миссионерам тактичностью, он выразил надежду, что к вопросам охраны окружающей среды в будущем у нас станут относиться с большим вниманием, и переработка ртутного сырья позволит улучшить экологическую ситуацию в месте многолетней работы ртутного производства. Кеннет уехал, а Горловка осталась. Без экологии, без денег, без комбината, без радужных перспектив. Грязный и мрачный город, откуда хочется как можно быстрее уехать. Ни открытие ртутного производства, ни закрытие его так и не принесли местным жителям ни достатка, ни простого человеческого счастья. А это значит, что причина беспросветности здешнего бытия кроется отнюдь не в экономической плоскости, но в самых укромных уголках донецких душ. Станислав Кметь, «ОстроВ»
